Уходящий декабрь оказывается какой-то безумной квинтэссенцией всего 2020 года, вместивший в себе все «прелести» предыдущих месяцев. Тут и вторая волна коронавируса, уже больше похожая на девятый вал, грозящий смести всё на своём пути, и политическая турбулентность в купе с явными экономическими проблемами, и, конечно, новостной фон, который вообще не радуют даже намёком на оптимизм. Год явно заканчивается на вершине негатива. Хорошая новость одна — он всё-таки заканчивается, хотя моментами казалось, что он будет вечным.
В конце прошлой недели Фонд «Общественное мнение» опубликовал результаты очередного социологического исследования, из которого следует, что наметилось продолжение роста внимания общества к внутренним проблемам страны. Показательным моментом является один из комментариев, полученных в ходе опроса: «Президент не знал, что людям денег не хватает на еду». Разворот внимания происходит на фоне роста протестного потенциала, фиксируемого в этом же опросе. На вопрос «Если бы в ближайшие месяц-два там, где вы живёте, прошли митинги, демонстрации, акции протеста, то как вы думаете, много или немного людей приняли бы в них участие?», 29% ответили — «много» (рост +3 пункта, по сравнению с прошлой неделей). Максимальное значение в этом году составляло 31% — 10 мая. Доля заявляющих о личном участии в акциях протеста выросла на 2 пункта и составила 28%. При этом уровень тревоги у опрашиваемых остаётся на высоком уровне — 60%.
«Президент не знал, что людям денег не хватает на еду» — краеугольная фраза, подрывающая остатки сакральности власти. Дальше пойдёт уже апеллирование общественного мнения к самому президенту — дескать, вот узнал, а дальше что? Еда, конечно, важный фактор, но и остальные не менее важные: «не хватает денег на лекарства», «не хватает денег на оплату кредитов», «не хватает денег собрать ребёнка в школу», «не хватает денег на организацию дистанционного обучения ребенка-школьника»… Простите, но это означает, что денег не хватает на то, чтобы просто жить.
И одним лишь только ручным управлением стоимости макарошек, сахара и масла ситуацию не исправить. Та бурная деятельность правительства, случившаяся после гневного окрика свыше — ведь это банальная имитация, не имеющая к реальной работе никакого отношения. Да, можно взахлёб от радости вещать по всем каналам о победе над стоимостью макарон, показывать какие-то безумные ценники на «социальную» тушёнку по 18 вроде бы рублей за банку рядом с такой же, но далеко за сотню… Простите, эту тушёнку есть-то можно? Понимаю, что «невидимая рука рынка» диктует ценообразование, но разница в стоимости чуть ли не в десять раз наводит на весьма своеобразные мысли о качестве продукта. Хотя, так же понимаю, что, умирая от голода, никто на другой ценник рядом с дешёвой тушёнкой смотреть не будет. Но чем это по большому счёту отличается от тех диких картин, когда люди чуть ли не в драку разбирают просрочку во дворах супермаркетов?
Приходится писать банальные вещи, но ведь задача власти вовсе не в том состоит, чтобы кормить людей дешёвой пищей, а в том, чтобы у них хватало денег на качественную жизнь. Но вот глядя на лоснящиеся и довольные лица представителей этой самой власти на фоне (давайте, уж, честно!) беспроглядной нищеты большинства, понятно, что не собираются они этим заниматься.
Стоит ли тут удивляться кризису недоверия? Ведь какие опросы ни возьми, они все рисуют одну и ту же картину — около трети общества не верят ни власти, ни государственным институтам, ничему. В плоскую землю верить могут, или в жидкое чипирование посредством вакцины, а вот власти — нет, не верят. Кремль, Белый дом (российский, где сидит правительство, а не вашингтонский) и Администрация Президента, конечно, могут тешить себя иллюзией, что треть — это меньше, чем оставшиеся две трети, но…
Эта треть — это уже сформировавшееся ядро недовольства, которое будет только расти. Да, может быть не так быстро, как хотелось бы оппозиции, но и явно не так медленно, как хотелось бы режиму. Любое действие/бездействие власти по умолчанию получает треть неодобрения. Тот консенсус большинства общества и режима, который был сформирован в 2014 году, и который политологи называют «крымским», год за годом себя изжил, а окончательно добила его «пенсионная реформа». Пока у власти есть опора в виде армии бюджетников — потеря доверия главным образом происходит там, где влияние государства меньше. Но цитирую писателя Джорджа Мартина: «Есть старые наемники, и есть храбрые наемники, но храбрых старых наемников не бывает». То есть, и эта опора будет со временем источаться. А уж при первом серьёзном шухере, именно наёмники бегут с поля боя первыми. Ну, или переходят на сторону противника.
Пандемия коронавируса тоже не прибавляет авторитета власти. Можно сколько угодно говорить о том, что в других странах всё намного хуже, чем у нас, и утверждать, что «у нас система здравоохранения смогла достаточно быстро, не без проблем, но отреагировать на вызов, с которым столкнулась страна», но безоговорочно верить в то, что наша система здравоохранения отреагировала, не получается. Ибо то, что почти разрушили нескончаемой оптимизацией, реагировать не может. Доказательством чему может служить индекс эффективности здравоохранения, составленный Bloomberg. Россия вместе с США и Бразилией находится в самом низу рейтинга, что отражает относительно низкую продолжительность жизни, наряду с высокой смертностью от COVID-19 и более слабыми экономическими перспективами.
С ухудшением экономического состояния люди всё чаще будут задаваться вопросом: «А кто собственно в этом виноват?». Да, конечно, им будут пытаться промывать мозги песнями из телевизора, «что враг у ворот» и «надо потерпеть», но с каждым днём это будет работать всё хуже. Потому что, возвращаясь к заголовку колонки, никакого внятного стратегического плана развития страны у власти нет. Как нет во власти и людей, способных этот план воплотить в жизнь. Всё идёт по накатанной. С риском рано или поздно свалиться в кювет. Вопрос — кто вытаскивать будет?
Будьте первым, кто оставит комментарий!